Концепция мира двойственности утверждает, что в каждом человеке есть добро и зло. Если брать это за точку отсчета, то каждый человек заведомо виновен. Если в нем есть зло, то он заведомо грешен. Если в нем есть зло, то он в любой момент может поступить как зло. Конечно же, «естественным» продолжением этой логической цепочки будет предположение, что человек и святость не совместимы.
Выражение «я не безгрешен» в такой концепции приравнивается к святости. И это самый яркий и наглядный пример искажения Истины в словах. Только тогда, когда человек признает, что в нем есть зло, грехи и он виновен, только тогда за ним признается право на святость. Но, конечно де, не сейчас. А когда-нибудь потом после длительного искупления, через боль и страдание. Сначала он должен быть наказан, а потом, глядишь, и получит святость. И то – при условии, что наказание он будет переносить молча, благодаря своих палачей.
Если же кто-то заявит о своей святости без предшествующего всем очевидного наказания, то его тут же обвинят в гордыне. Мысли о святости человека в этом мире всегда связывают с вызовом Богу. Любой, заявивший о себе, как о святом, будет немедленно подвергнут наказанию, потому что такое заявление – самое страшное зло, гордыня.
Именно это произошло в свое время с Иисусом Христом, когда он заявил о своей святости, и немедленно был распят. Это же произошло и со всеми святыми.
Но важный момент: они стали святыми не потому, что умерли в мучениях за веру.
Они стали святыми еще до мученической смерти.
Жутчайшая логика Эго, наследие проклятия Каина, утверждает, что единственный способ стать святым – это покаяться, признать себя грешным, и дать себя убить мученически, пострадать за веру. Главное при этом – во время наказания благословлять своих истязателей.
Во многих религиях святость предписана только через принесение жертвы. Так Эго, самость, эгоцентризм, порочное создание Каина, требует постоянно кровавой жертвы. И все это не имеет отношения к Богу.
Святость человека была определена самим Богом еще в тот момент, когда Бог создал человека. Святость – это данность. И каждый святой пришел к своей святости, поняв для начала одну простую вещь: отрицать свою святость – это оскорблять Бога. Не человек себе назначил святость, а сам Бог. И в тот момент, когда человек придумал грех, придумал двойственность мира, он отступил от того, что было сказано Богом один раз и навсегда. Для Бога ничего не изменилось. Созданное Им дитя по-прежнему свято. Поэтому признание святости – это не гордыня, а наоборот – смирение перед волей Бога.
И такое признание не дает видения себя жертвой, потому что святость – не жертва.
Единственное, что приносится в жертву в данном случае – это Эго, самость, отделенность. Приносится в жертву вера, что человек может бросить вызов Богу, «погрязнув в грехах». Зло тогда становится ничем, и у человека нет никаких причин бороться «с тьмой внутри себя», потому что внутри себя дозволено прибывать лишь Богу.
«Тогда получается, что любой преступник, который захочет объявить себя святым, имеет на это право, несмотря на преступления? Разве не будет это означать, что зло останется безнаказанным?»
Если преступник осознает, что именно он совершил, и осознает, что он прежде всего предал самого себя, свою чистоту, свою святость, свою любовь, свои отношения с Богом, то это как раз и будет правильным раскаянием, которое обязательно продолжается через отказ действовать в грехе, во зле.
Если он откажется признавать власть зла над собой, откажется вообще участвовать в этих играх двойственности, и примет только один вариант – Истинность Добра, то святость будет ему немедленно возвращена. Как видите, для этого не надо страдать, но надо само страдание принести в жертву.
Выйти из него самому и других туда не вводить.
И тогда действительно ничто внешнее не сможет навредить, и смерть будет упразднена.
Автор публикации
